Станислав Недзелюк (выпуск – 2007): «Когда человек занимается тем, для чего рождён, успех гарантирован»

— Сейчас я работаю в компании Softline директором портфеля проектов. Это крупнейший системный оператор в России, в странах СНГ и частично дальнего зарубежья. Под словом «крупнейший» имеется в виду то, что компания входит ТОП-3 по обороту. 

Мы продаём всевозможный софт почти всех вендоров мира, и соответственно его внедряем. Например, компания решила поставить Microsoft Word. Если в этой компании десять человек, то, скорее всего, один из сотрудников сам установит программу. А если в этой компании тысяча человек или, допустим, 50 тысяч человек, как в ВТБ? Это уже большая проблема — поставить 50 тысячам людям данный софт, а потом ещё их научить пользоваться им. Это как раз под силу Softline. Это очень простой пример. Бывают сложные решения, где на проект уходит несколько лет. 

— У меня есть группа IT-проектов, за которые я отвечаю. Под каждый проект есть определённая команда. Мы внедряем различные системы внутри компаний. Допустим, сейчас мы внедряем новую маркетинговую систему, чтобы весь Softline в 54 странах в едином контуре мог работать и управлять маркетинговыми активностями. Моя роль заключается в том, чтобы у команды, которая этим занимается, все получилось. 

— Нет, у меня нет IT-образования, но у меня есть образование менеджера. Сейчас весь мир делится на две специализации: либо ты в IT, либо нет. Я же решил просто возглавить всех айтишников. Моё образование — менеджерское — это позволяет. 

— Ну, если сильно упростить, то так можно сказать, да. Но фактически что я делаю целый день, так это разговариваю и думаю, думаю и разговариваю. 

— Отчасти да, они говорят на другом языке, потому что они больше оперируют техническими терминами и это, бывает, уводит в глубину. Но здесь, наверное, просто опыт помогает: ты понимаешь, о чем они говорят, и переводишь это на обычный язык. Второй момент — это любознательность, это желание развиваться. Тут приходится, хочешь ты того или нет, в этом копаться и разбираться, что-то читать и потом со временем складывается полноценная картина. На самом деле там не то, чтобы очень много информации, ее просто нужно раз усвоить, некую базу, и на основе этой базы ты потом уже понимаешь, откуда что растёт. 

— Наверное, было некое внутреннее желание. Я точно понимал, куда двигается весь мир: где бы ты ни работал, так или иначе постепенно компания пытается перестроиться. В какой-то момент я решил, что нет смысла работать в офлайне, который пытается перестроиться, а надо сразу переходить в IT-компанию. Туда, где изначально бизнес построили как IT-направление. 

— У меня есть… природный дар что ли. Я очень хорошо управляю чем-нибудь. Неважно, люди это или процессы. Это было и в школе, потом проявлялось в вузе, то есть я мог, если была возможность, чем-нибудь управлять просто за «еду». Потому что мне это нравится.

А почему антикризисное управление... Сейчас подробно не вспомню, почему я выбрал именно антикризисное управление. Может быть, хорошо рассказывали в приёмной комиссии, что это за направление. Это казалось интересным – тебя учат менеджменту и при этом учат, что делать в момент кризиса. Идти просто на какую-то базовую специализацию совсем не хотелось, хотелось чего-то особенного, чтобы через пять лет после вуза ты чем-то отличался от других. Я помню, что это был всего лишь второй набор на это направление, то есть до нас была всего одна группа. 

Но когда мы заканчивали нархоз, мы уже понимали, что, наверное, по специальности работать не будем в силу конкуренции.  Потому что столько антикризисников в России просто не нужно. Это был перебор. Насколько я знаю, сейчас антикризисников в НГУЭУ не учат. То есть избыточное количество людей получилось. 

На самом деле я поступал в Сибирскую академию государственной службы (СибАГС) и в нархоз. Поступил и туда, и туда. Помню, Виктор Толоконский, который тогда был губернатором Новосибирской области, тоже оканчивал нархоз. И это на меня как-то повлияло. 

— Да бывали пары, на которые я не приходил. Кстати, очень часто было так, что я не приходил, и пары в итоге не было — ее отменяли или переносили. Вообще в университете мы очень быстро поняли, что все-таки основное это не те знания, которые мы получали. Нас учили учиться, разговаривать с другими людьми. Эти две важные характеристики очень сильно помогли потом. Ты понял, как это вообще работает в жизни. Я помню очень хорошо, что нам замдекана сказал примерно такое: «Если вы найдёте работу в процессе обучения, то работайте. Придите к нам, скажите, что вы работаете, и мы будем стараться помогать вам по учёбе». 

— Да. После первого курса я уезжал в Турцию работать, сдав экзамены раньше. На 3-4 курсе мы с друзьями открывали несколько небольших компаний в разных направлениях. И вот когда стоял выбор — поработать или пойти на учёбу, то мы пытались это объединять: с кем-то договариваться, переписывать или копировать лекции. Всегда можно было пропустить лекции. У нас, по-моему, был всего один преподаватель, который требовал посещение, все остальные требовали наличие лекций и присутствие на практических занятиях. Поэтому мы координировались, чтобы и там успеть, и здесь успеть. 

— Мой близкий друг — Лев Решетников (с 2020 года — министр экономического развития Новосибирской области, – Прим.Ред.). Мы с ним пять лет вместе просидели за одной партой. Все пять лет, на всех предметах всегда на первой парте без исключения. Это было такое время, когда мы так много смеялись. Уже не вспомню, над чем, но нам всегда было смешно и весело. Наверное, многие думали, что мы смеёмся над ними. На самом же деле, мы рассказывали друг другу какие-то истории. Мы вместе постоянно что-то делали, куда-то ходили, что-то придумывали и постоянно смеялись. И сейчас, когда мы изредка встречаемся, как в старые времена болтаем и смеёмся. 

 

— Я бы сказал, что все-таки надо было лучше учиться. Не обязательно по тем предметам, которые тебе преподают, а в принципе. В Новосибирске, если сравнивать с Москвой, отсутствует рынок труда какой-то адекватный. Только если ты не айтишник. Если ты айтишник, то можешь работать удалённо. Да и в том же Академгородке куча компаний, и ты имеешь какой-то нормальный доход. 

Но если ты не айтишник, то нужно сильно больше учиться, чем даёт тебе вуз. Только в таком случае у тебя будет какое-то конкурентное преимущество по отношению к другим. Других вариантов просто нет. В Москве конкуренция намного выше, и ты сразу понимаешь, где твои слабые стороны, и в какую сторону копать. 

Ещё во время нархоза я получил психологическое образование. А в 2019 году отдельно получал MBA. Помимо этого, были различные курсы, их очень много. В Softline есть собственный корпоративный университет, и мы там постоянно что-то проходим.

— Да. Больше и лучше. 

— Я бы сказал не идти в высшее образование. В России практически нет вузов, которые успевают за ходом событий современной экономики. 

Есть основная проблема: вот человек 17-18 лет стоит перед выбором вуза. Как правило, он не знает, чего он хочет дальше. Он не знает, а родители обычно говорят о том, чего когда-то хотели сами. С одной стороны, бухучет будет вечно, с другой стороны ребёнку не объясняют, какова его карьерная потенциальная траектория может быть. И если бы в 18 лет ребёнок точно определял, чего он хочет, то не было бы никаких проблем получить дополнительно образование вместо высшего. Не терять пять лет, а спустя год уже работать. Студенты через пять лет только закончат вуз, а у этого ребёнка будет уже четыре года опыта. Он сильно быстрее вырастет во всех отношениях, в том числе и в доходе. 

— Они просто практичнее, практические. Какой-нибудь «Яндекс» с высокой вероятностью возьмёт на работу тех, кто прошёл их курсы. Даже находясь в Новосибирске (а у «Яндекса» в Новосибирске есть офис), ты сильно вырастешь как по профессионализму, так и по доходу. Фактически, когда студенты выходят из вуза, то их интересует: они получили пять лет знаний, а как деньги зарабатывать? 

Есть вузы, которые хочется заканчивать — Стэнфорд, Оксфорд. В Москве таких вузов почти нет. Я бы даже сказал, что МГУ — это просто распиаренная история, но ничего такого там нет. Если есть возможность учиться в каком-то зарубежном вузе, то это, конечно, имеет смысл. Но если нет возможности, тогда я бы не стал. 

— Не было осознания на тот момент, только-только приходило понимание, что вузы не успевают. У меня, например, ни разу не спросили диплом. Его прикладывают в личное дело, как прикладывают санитарную книжку, например. Но это скорей такой артефакт, который, я думаю, в скором времени даже перестанут спрашивать. 

Да, бывают вакансии, где требуют высокий средний балл. Это какие-нибудь юристы, аудиторы, экономисты. То есть там, где точные науки. Там действительно должен быть высокий уровень знаний. А во всех остальных это уже история. 

Я понимаю, когда получают фундаментальные знания: химия, биология, высшая математика, история. Что было актуально сто лет назад, то актуально и сейчас. К этому вопросов нет. Но вот все, что крутится в IT-мире, это слишком быстро меняется, чтобы ради этого на пять лет идти в вуз. Хочешь получить образование — иди на трёхмесячные курсы, подтяни знания и применяй на практике. Надо учиться, работая, чтобы тут же применять знания. 

Всегда есть вариант получить знания самостоятельно. Можно пройти какие-то онлайн-курсы. Можно пойти на некую стажировку, если позволяют финансы и время. Третий вариант — устроиться в компанию.

— Да. Как минимум, я приобрёл там друзей, с которыми общаюсь до сих пор при условии, что мы живём в разных городах. 

К тому же в моё время, когда я начинал работать, эта галочка, что у тебя есть высшее образование, была нужна. Это было важно. И скорее всего меня куда-то бы просто не брали. И не потому, что я глуп или умён, а потому что у меня не было бы диплома о высшем образовании. На сегодняшний же день ты карьеру можешь начать вообще без этой галочки. Сейчас компании интересует, что конкретно ты делал. 

— Когда закончил вуз, я работал в одной строительной компании. Потом было несколько самостоятельных предприятий. Например, с ребятами мы открыли автосалон, продавали поддержанные машины. 

Затем меня пригласили в компанию, которая занималась финансовыми услугами и консультированием. Со Львом Решетниковым у нас был даже IT-проект. Мы создавали медийный ресурс в Новосибирске, как аналог «Афиши». После я попал в компанию, которая занималась оптовыми продажами различных мебельных аксессуаров из Китая. Заказывали контейнерами товар и продавали его в Новосибирске. Оттуда меня пригласили в Roistat в Москву, по-моему, в 2016 году. В какой-то момент понял, что готов переехать. Буквально в течение месяца все получилось. 

Через три-четыре года понял, что надо дальше двигаться, и мне предложили перейти в Softline. 

— Если бы у меня было юридическое образование, то постоянная смена работы, такое прыганье было бы не очень хорошо. А я, будучи менеджером, наоборот, только получаю плюсы от того, что у меня в разных сферах есть опыт, с разными коллективами, в разных формах бизнеса. Мне потом каждый последующий бизнес легче даётся. 

Если взять некую мозайку, она изначально черно-белая, и ты кусочки мозайки постепенно закрашиваешь. Каждый кусочек — это опыт: в продажах, в управлении, опыт в юридической части. И меняя работу, менеджер получает разносторонний опыт. Но это работает, когда у тебя есть определённая цель, к чему ты идёшь.

— Я хочу возглавить компанию. Стать CЕО компании. Я к этому иду. В шаге от этого.

— Хороший вопрос... Если брать именно карьеру, то скорее да, чем нет. 

— Если говорить про успех, то это целостность: личная жизнь, семейная жизнь и карьера. И если в разных сферах в совокупности у тебя складывается либо так, либо почти так, как тебе бы хотелось, тогда можно признать, что жизнь успешна. В какой-то период времени (надо понимать, что все можно закончиться и снова начаться). Поэтому сейчас с точки зрения карьеры, да, все складывается хорошо. Но именно с точки зрения каких-то других сфер пока не так, как бы мне хотелось. 

—  Надо точно заниматься тем, к чему лежит душа. Если бы у вас завтра было бесконечное количество денег, чем бы вы занялись? То, что вы ответили, это и есть то, что вы готовы делать даже бесплатно. Это, скорее всего, и есть профессия. Как только происходит совпадение, когда человек занимается тем, к чему он был рождён, ему успех гарантирован 100%.